С. Г. И с а к о в
Русская академическая группа в Эстонии (1920-1940)
После совершенного большевиками в октябре 1917 г. переворота значительная часть русских ученых вынуждена была покинуть родину и оказалась в эмиграции. Многие из них покидали родину отнюдь не добровольно. В 1922 г., например, по личному распоряжению В.И.Ленина было выслано заграницу свыше двухсот представителей русской элитарной интеллигенции, среди них много ученых-гуманитариев. Их отправили за рубеж на так называемом философском пароходе. Всего за границей оказалось, по подсчетам П.Е.Ковалевского, примерно тысяча ученых из России.1 Это большое число, особенно, если принять во внимание, что в Российской империи было не так уж много ученых-профессионалов.
Из них небольшая группа (примерно сорок ученых) осела в Эстонии, в независимой Эстонской Республике.
Положение русских ученых-эмигрантов за границей было тяжелым. Они оказались на чужбине, нередко не могли найти работы по специальности, зачастую просто бедствовали. В этих условиях за рубежом в 1920 г. начинают создаваться русские академические группы - объединения ученых, ставившие целью в первую очередь сохранение их научного потенциала, оказание им материальной и моральной помощи, содействие ученым в их научных занятиях, в публикации их трудов, в подыскании работы по специальности.
Забегая вперед, заметим, что такого рода академические общества были созданы в 16 странах, главным образом в европейских, но также в США, Манчжурии, где было много русских эмигрантов. Деятельность некоторых групп, как, например, итальянской и польской, правда, вскоре замерла. Большинство же просуществовало до II мировой войны. После Второй мировой войны смогли восстановить свою деятельность лишь немногие объединения, в частности парижское, французское.2 До наших дней, насколько мне известно, дожила только Русская академическая группа в США. Она продолжает функционировать; недавно вышел 34-ый том ее «Записок».
Эстонская академическая группа была организована в числе первых, фактически ее возникновение относится к тому же 1920 году. 9 декабря 1920 г. в Таллинне на квартире ученого-офтальмолога профессора Александра Поппена состоялось совещание инициативной группы по созданию объединения русских ученых и в Эстонии. В этой встрече приняли участие Алексей Байов, бывший профессор и правитель дел Академии Генерального штаба, крупный военный историк; представители технических наук Георгий Гейнрихс и Владимир Рогожников (бывший профессор Томского технологического института), профессора-медики Александр Поппен и Сергей Острогорский, ученые-правоведы Федор Корсаков и Игорь Тютрюмов, профессор-экономист Юрий Филиппов и филолог Сергей Штейн. На совещании решено было создать Русскую академическую группу в Эстонии и профессору гражданского права Тартуского университета Игорю Матвеевичу Тютрюмову поручено было составить ее устав, что он быстро и сделал.3 Уже 14 февраля 1921 г. устав был официально зарегистрирован4 (в ту пору в Эстонской Республике больше ничего и не требовалось для открытия какого-либо общества). По уставу основными целями новой организации значились:
1. Объединение русских ученых, проживающих в Эстонии, на почве их научных
занятий.
2. Установление связей как с научными кругами Эстонии, так и с русскими
академическими группами в других странах.
3. Всемерное содействие ученым в их профессиональных занятиях.
4. Облегчение их материального положения.
5. Забота о молодых, еще только начинающих научных работниках.
6. Проведение собраний с научными сообщениями и докладами, приобретение книг,
устройство библиотек, всякого рода курсов.5
Чтобы уже больше не возвращаться к этому вопросу, отметим, что в 1923 г. были внесены некоторые изменения в устав (утверждены властями 1 марта 1924 г.); ими окончательно была определена структура объединения. Если первоначально не было деления членов по их научной квалификации, то в соответствии с изменениями все члены организации были разделены на действительных и членов-сотрудников. Действительными членами могли быть лица, имеющие ученую ступень магистра или доктора, члены Российской Академии Наук, лица, состоявшие до 1918 г. профессорами или доцентами российских высших учебных заведений и, наконец, лица, известные своими учеными трудами. Членами-сотрудниками могли быть все преподаватели высшей школы, лаборанты, ассистенты, ординаторы клиник и, наконец, лица с высшим образованием, работающие «в научной или научно-педагогической области».6
По уставу руководить работой группы должны были правление и ревизионная комиссия, избираемые на общем собрании на один год. Правление состояло из председателя, товарища председателя (т. е. его заместителя), казначея и секретаря.7
Средства группы составлялись из очень небольших ежегодных членских взносов, из субсидий и пожертвований (которых практически почти не было) и из сумм, выручаемых от устройства лекций, курсов, научных изданий и пр.8 Средства организации всегда были очень ограниченными.
31 марта 1921 г. состоялось первое общее собрание группы, на котором было избрано правление в составе: председатель - И.М.Тютрюмов, его заместитель - А.Я.Поппен, казначей - С.В.Штейн, секретарь - Ф.И.Корсаков.9 Этот состав правления оставался почти неизменным на протяжении многих лет, только в 1928 г. вместо выбывшего С.В.Штейна казначеем стал профессор П.М.Шелоумов. Состав правления показывает, что руководящую роль в Русской академической группе играли ученые из Тартуского университета.10 Они составляли и в плане научно-исследовательском ведущее ядро группы.
Личный состав Русской академической группы постоянно менялся по многим причинам, в частности из-за отъезда ученых в другие страны и т. д., но вместе с тем вплоть до начала 1930-х гг. он и пополнялся, так что общее число членов обычно бывало около сорока. Среди членов группы кроме русских было и немало ученых не русской национальности - немцев (главным образом прибалтийских немцев), отдельных эстонцев и евреев - в общем всех тех, кто считали себя причастными к миру русской науки. Так, в 1930 г. из 19 действительных членов «чистых» русских было только восемь. Среди членов объединения - выдающийся эстонский нейрохирург, профессор Тартуского университета, один из наиболее крупных представителей эстонской науки XX века Людвиг Пуусепп, эстонский ученый в области техники, профессор Таллиннского политехникума Оттомар Маддисон (в истории технических наук в Эстонии это также крупная величина!), ученый-славист профессор Леонхард Мазинг, хирург из прибалтийских немцев Вернер фон Маннтейффель, еврей, профессор физиологии Тартуского университета Александр Липшиц. О последнем обязательно надо сказать несколько слов. В 1926 г. он уехал из Эстонии в Чили, стал там профессором университета, основал в Сантьяго и возглавил Институт экспериментальной медицины, где занимался исследованием проблем деторождения, автор 22 книг, почетный член многих университетов и академий, вообще очень широко известная фигура в Латинской Америке.11
Из ученых русской национальности отметим троих. Это Михаил Анатольевич Курчинский (1876-1939), сначала профессор политической экономии, а позже теории народного хозяйства Тартуского университета. Как ученый он откровенно недооценен. В 1920-1930-е гг. Курчинский считался крупнейшим в мире специалистом по юридическим проблемам национальных меньшинств и их культурной автономии. На Западе ему посвящены очень основательные работы. Он дважды избирался в эстонский парламент.12 Виссарион Григорьевич Алексеев (1866-1943) был профессором чистой математики и ректором дореволюционного Юрьевского университета, в эстонском же Тартуском университете - приват-доцентом. Это был ученый с исключительно широким, энциклопедическим кругом интересов: в 1920-1930-е гг. он больше занимался проблемами философии и теории педагогики.13 Третий русский специалист, которого хотелось бы упомянуть, - Алексей Павлович Мельников (1867-1934), не имевший ученой степени. Он был всего лишь преподавателем криминалистики на юридическом факультете, но ему Тартуский университет обязан созданием первоклассного Кабинета криминалистики.14 Он же был автором двух детективных романов, написанных на основе подлинных событий, в которых Мельников принимал участие (до революции он работал следователем).
Я не буду перечислять всех ученых - членов Русской академической группы в Эстонии. Отмечу лишь, что в большинстве это были люди, продолжавшие успешно заниматься наукой. В вышедшей в свет в Белграде в 1931 г. библиографии русских научных трудов за границей за десять лет фигурируют имена многих ученых из Эстонии.15
Наиболее активную деятельность группа развила в первое десятилетие своего существования - в 1921-1930-е гг. В чем же состояла деятельность объединения?
Оно оказывало материальную помощь своим членам, да и ученым, не входившим в состав группы, в виде безвозвратных пособий и ссуд, оплачивало расходы на поездку ученых за границу. В начале 1920-х гг. в очень трудном положении оказались ученые в Советской России, умиравшие от голода и холода. Группа организовала продовольственную помощь голодающим соотечественникам в России. С этой целью были устроены платные лекции профессоров Л.Пуусеппа и М.Курчинского.16
Группа неизменно оказывала помощь очень нуждавшимся русским студентам в виде стипендий и пособий, чтобы дать им возможность получить высшее образование. Группа также помогала русским учебным заведениям в Эстонии, в частности Русской эмигрантской гимназии в Нарве.17
Наибольшей заслугой группы в этой области было создание в 1922 г. в Таллинне Русских высших политехнических курсов - собственно, единственного русскоязычного высшего учебного заведения в первой Эстонской Республике. В 1935 г. они были переименованы в Частный политехнический институт, функционировавший до 1940 г. Курсы давали возможность получить инженерно-техническое образование местной русской молодежи, лишенной из-за незнания языка возможности учиться в эстонских учебных заведениях, а из-за недостатка средств - в заграничных. На курсах было два отделения - инженерно-строительное и механическое (позже машиностроительное). Срок обучения предусматривался в 6 лет. Занятия проходили вечером, днем же студенты и преподаватели работали. Плата за обучение была очень скромной; как следствие, курсы постоянно испытывали финансовые трудности, преподаватели читали лекции почти безвозмездно. При курсах можно было получить и среднее техническое образование, специальность техника. Русские высшие политехнические курсы все годы существовали под эгидой Русской академической группы в Эстонии. Директором курсов был член-учредитель группы Г.Гейнрихс, а душой их - активный член группы, профессор П.Шелоумов.18
Всё это было составной частью усилий русских академических организаций за рубежом, имевших целью сохранить интеллектуальные силы русской эмигрантской молодежи, не дать исчезнуть русской науке за границей, подготовить ученых и культурных деятелей для будущей свободной России.
Члены Русской академической группы проводили и большую культурно-просветительную работу, способствовали культурному развитию русского национального меньшинства в Эстонии. Они активно участвовали в проведении ежегодных Дней русского просвещения, на которых выступали с докладами о русской культуре и науке. Русская академическая группа была организатором русского Народного университета в Тарту в 1928 г. Члены группы часто выступали с публичными лекциями перед широкой аудиторией. Группа оплачивала и выступления приезжих ученых - историка А.А.Кизеветтера, знаменитых религиозных философов Н.А.Бердяева и С.Л.Франка. Русская академическая группа отмечала заседаниями с докладами юбилейные даты из русской истории, культуры, литературы, науки, в частности юбилеи писателей и ученых -А.С.Пушкина, Льва Толстого, Ф.М.Достоевского, А.П.Чехова, великого русского хирурга Н.И.Пирогова, художника И.Е.Репина и др. Отмечались и юбилеи в ту пору еще здравствовавших ученых.19
Группа поддерживала тесные связи с другими русскими научными и культурными организациями как в Эстонии, так и за рубежом. Не было, да и не могло быть лишь связей с Советским Союзом. Отношение вождей Страны Советов и партии большевиков ко всему русскому зарубежью было стопроцентно негативным, всякие контакты с эмиграцией были запрещены и сурово карались.
Русская академическая группа даже пыталась как-то помочь делу объединения русского национального меньшинства в Эстонской Республике. С этой целью был создан специальный комитет, председателем которого стал руководитель группы И.М.Тютрюмов.20 Суть дела сводилась к следующему: политики не смогли договориться между собой, они только ссорятся и конфликтуют; дело объединения надо взять в свои руки деятелям науки и культуры. Конечно, из всех такого рода попыток ничего не вышло, но тут ценно уже само намерение...
Важно отметить участие представителей группы в регулярно проводившихся съездах русских академических организациях за границей. Уже в 1921 г. проф. А.Поппен принял участие в первом таком съезде в Праге. На нем был создан Союз русских академических организаций за границей, в который вошла и эстонская группа. Ее представители приняли участие и в последующих съездах Союза: втором (1922) и третьем (1924) в Праге, четвертом (1928) - в Белграде и пятом (1930) - в Софии. В последнем участвовала целая делегация Академической группы в Эстонии - профессора И.М.Тютрюмов, А.Я.Поппен и А.К.Байов. Это способствовало укреплению ее связей с заграничными русскими академическими организациями и иногда приносило вспомоществование из-за рубежа.21 Русские ученые из Эстонии участвовали в издававшихся Союзом «Трудах». Вообще они, если так можно выразиться, были на хорошем счету в Союзе русских академических организаций за рубежом.
К сожалению, в 1930-е гг. деятельность Русской академической группы в Эстонии быстро идет на убыль и вскоре почти прекращается. По крайней мере, ни в сохранившихся архивных документах, ни на страницах тогдашней русской периодической печати мы почти не находим следов ее деятельности. На то были свои причины. Старшее поколение ученых постепенно сходило с арены активной научной и общественной работы. Многие ученые, не находя в Эстонии применения своим знаниям и своему опыту, уезжали из страны. Этот процесс, собственно, начался в 1920-е гг. Молодое поколение уже знало о бесперспективности своего научного будущего в маленькой, «периферийной» Эстонии и с самого начала ориентировалось на Запад. Кстати, многие представители молодого поколения русской интеллигенции из Эстонии позже стали крупными учеными за рубежом. Назову хотя бы историка и искусствоведа Николая Ефремовича Андреева, ставшего сначала директором русского Кондаковского института в Праге, а потом преподавателем русской истории в Кембридже.22 Также надо упомянуть Константина Ивановича Гаврилова, крупного зоолога, профессора Тукуманского университета в Аргентине и академика Аргентинской Академии Наук. Были и такие, которые, так сказать, «эстонизировались», теряли связи с русской наукой, с ее традициями. Они нередко и прямо изменяли свои фамилия на эстонские и воспринимали себя носителями эстонской культуры. Винить их в чем-то у нас нет оснований. Такова жизнь. Но, так или иначе, к 1940 г. Русская академическая группа, хотя формально и существовала, но уже почти не показывала признаков жизни.
С установления Советской власти в Эстонии в июне 1940 г. все русские организации в стране были закрыты и их руководители большей частью погибли в сталинских застенках.
Вопрос о возможности использования сегодня опыта Русской академической группы 1920-х гг. заслуживает специального рассмотрения. Мы его касаться не будем, ограничимся лишь некоторыми размышлениями самого общего характера.
Процесс развития и нормальной «жизнедеятельности» любой культуры это всегда сложный синтез двух начал: традиции и новаторства. Если один из компонентов этого процесса отсутствует или сильно ослаблен, то нормальное развитие культуры, в том числе и ее составной части - науки, всегда приостанавливается - задерживается, замедляется или даже прекращается, регрессирует. Одна из бед современной русской культуры в Эстонии, восходящая к советской эпохе, это практически полный разрыв с традициями старой культуры русского национального меньшинства в Эстонии 1920-1930-х гг., ее элементарное незнание. Правда, русская культура в Эстонии наших дней хромает на обе ноги - страдает и от отсутствия новаций, и от разрыва с прошлым, с национальной традицией. Эту беду надо лечить.
Особая роль в этом процессе выпадает на долю русской интеллигентной элиты в Эстонской Республике. Один из ее важных «компонентов» - как раз ученые, академическая интеллигенция. Именно в ее задачу входит и поиск новаций, и восстановление связей с прошлым, восстановление традиций.
И тут, думается, может пригодиться опыт Русской академической группы в Эстонии 1920-1940 гг. Основные цели и задачи ее, сформулированные в уставе объединения, в значительной мере остаются актуальными и в наши дни. Их опыт нуждается в изучении. Мы должны взять от русских «академистов» той поры всё лучшее, что у них было. Безусловно, их опыт не может быть механически перенесен в нашу эпоху. Но само выявление того, что нам подходит и может принести реальную пользу, а что уже не подходит, могло бы стать стимулом к поискам новаций.
Однако, пожалуй, в первую очередь нам надо проникнуться энтузиазмом наших «предков», их духом бескорыстного служения русской науке и культуре как части мировой культуры. Этого нам часто не хватает...
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Paris, 1971. C. 79.
2 Подробнее об этом: Там же. С. 80-85.
3 Русская академическая группа в Эстонии. Очерк деятельности академической группы за десять лет (9-го декабря 1920- 1930 г.). Юрьев, 1931. С. 5. См. также: Русская академическая группа// Последние известия. 1920. 29 дек. № 115; Русское профессорское объединение // Народное дело. 1920. 30 дек. № 122.
4 Государственный архив Эстонии (ГАЭ). Ф. 14. Оп. 11. Ед. хр. 160. Л. 4.
5 Там же. Л. 2.
6 Taм жe. Л. 6-7, 12-18.
7 Taм жe. Jl. 6 oб.
8 Русская академическая группа в Эстонии. С. 38-39.
9 Ст-кий [С.В.Штейн]. В профессорском объединении // Последние известия. 1921. 5 апр. № 76.
10 Русская академическая группа в Эстонии. С. 6-12.
11 CM. о нем: Eesti teaduse biograafiline leksikon (ETBL). Kd. 2. Tallinn, 2005. Lk. 429. Здесь же приведена
библиография основных работ о А.Липшице.
12 Taм жe. C. 177-178. См. о нем также: Smith, David J. Retracing Estonia's Russians. Mikhail Kurchinskij and interwar cultural autonomy // Nationalities papers. Vol. 27. 1999. Nr. 3. P. 455474; Bamberger-Stemmann, Sabine. Der Europäische Nationalitäiten-kongress 1925 bis 1938. Nationale Minderheiten zwischen Lobby-istentum und Grossmachtininteressen. Marburg, 2000 (Materialien und Studien zur Ostmitteleurope-forschung. 7); Шор T. Persona retro. Михаил Анатольевич Курчинский // Радуга. 2000. № 1. С. 24-44; Дмитриев А.Л.
Петербургский ученый-финансист М.А.Курчинский // Зарубежная Россия, 1917-1945. Кн. 3. СПб., 2004. С.
226-232.
13 ETBL. Kd. 1. Tallinn, 2000. Lk. 50. Подробнее о нем см.: Костин В.А., Сапронов Ю.И.,Удоденко Н.Н.
Виссарион Григорьевич Алексеев - забытое имя в математике // Вестник МГУ. Серия физики и математики. 2003. № 1.С. 132-151.
14 А.П.Мельников не представлен в «Биографическом словаре ученых Эстонии», что явно несправедливо. О нем см.: Õunap R. Tartu ülikooli õigusteaduskonna kriminalistika6petaja A.P.Melnikov // Eesti Vabariigi Tartu
Ülikooli Toimetused = Acta et commentationes Universitatis Tartuensis (Dorpatensis). Seeria C. 1935. XVII-4. Lk. 3-4.
15 См.: Материалы для библиографии русских научных трудов за рубежом. Вып. I: 1920-1930 гг. Белград,
1931.
16 Русская академическая группа в Эстонии. С. 16-17. См. также: Афросимов, Николай. О помощи русским ученым (Беседа с приват-доцентом Юрьевского университета С.В.Штейном) // Последние известия. 1921. 28 июля. № 182.
17 Русская академическая группа в Эстонии. С. 17-21.
18 О курсах см.: Русское национальное меньшинство в Эстонской республике (1918-1940) / Под ред. проф. С.Г.Исакова. Тарту; СПб., 2001. С.206-207.
19 См. об этом: Русская академическая группа в Эстонии. С. 22-34.
20 Taм жe. C. 35-36.
21 Taм жe. C. 36-38.
22 См. его воспоминания: То, что вспоминается. Из семейных воспоминаний Николая Ефремовича Андреева (1908-1982) / Под ред. Е.Н. и Д.Г.Андреевых. СПб., 2008.